Саламандра Печать
17.08.2011 11:32

 

Наталия БЕЛАГА – пианистка, закончила фортепианный факультет Ташкентской консерватории, изучала историю искусства на режиссерском факультете Ташкентского театрального института. Много лет вела класс специального фортепиано в консерватории (доцент). В настоящее время живет в Дубне, преподает фортепиано в ХШМиЮ и работает корреспондентом в газете «Встреча». Она автор нескольких фантастических романов, повестей и новелл. Предлагаемый рассказ написан под впечатление творчества Рэя Брэдбери – величайшего писателя-фантаста XX века, чье девяностолетие отмечалось в августе прошлого года.



 

Григорий Ветров сидел в офисе нахохлившись, словно воробей на морозе. В течение рабочего дня он уже раз пять выбегал в туалет, чтобы в тайне от всех глотнуть «горячительного», и это было понятно  – в кабинете за всю осень температура ни разу не поднялась выше 10 градусов. По идее Ветров и этому должен был бы радоваться – в начале декабря в Северогорске погода всегда была, как на полюсе холода, однако в этом году мэрия, несмотря на тяжелейший экономический спад, ухитрялась сохранять в помещениях города плюсовую температуру. Ко всему, веерное отключение электроэнергии происходило согласно графику, и всем было заранее известно, на что они могут рассчитывать. Между тем это никого не радовало: на улице хозяйничала полярная ночь, и было минус тридцать, а потому жители постоянно тряслись от переохлаждения и изматывающей депрессии.

В комнате с Ветровым за соседним компьютером расположился Серажетдин Анаров – с ним Григорий уже лет семь работал бок о бок. Все эти годы Григорий старательно убеждал себя, будто искренне расположен к Сержу, однако по привычке, въевшейся еще со времен московского детства, за глаза называл его гастарбайтером.

Между тем, с Анаровым все было не так просто – родившись в небольшом городке на берегу Аральского моря и окончив там школу, он много лет провел в России – еще во времена Союза закончил в Новосибирске престижный вуз и отслужил в Подмосковье. Серажетдин прекрасно владел несколькими языками, и в первую очередь русским, однако чувствовал себя хорошо только в родных краях, а потому занялся обустройством собственной жизни, только возвратившись в родные пенаты. Там он женился на любимой девушке, заимел двух детей и получил отличную работу. Все шло так хорошо, что молодой человек впал в эйфорию – ему показалось, будто впереди у него долгая дорога счастья. Между тем жизнь распорядилась иначе: Анарову было под сорок, когда все рухнуло – его родители, жена и крошечная дочь погибли в автокатастрофе.

Что с Сержем происходило после этого, никто и не догадывался. В тот момент он едва не загремел в лечебницу для душевнобольных. Спасла необходимость заботиться о сыне-подростке и поддержка старых друзей-однокашников: те буквально силой перевезли его с мальчиком в Москву и занялись их судьбой. В результате Анаров-младший оказался в хорошем интернате, а Серж получил российское гражданство и работу в фирме, которая занималась установкой кондиционеров. За место в Северогорске Серажетдин ухватился двумя руками: оно не только давало деньги на обустройство жизни, но и устраняло повод для воспоминаний, связанных с солнцем, пустыней и теплым морем, к которым он прикипел еще в младенчестве.

Все это было хорошо известно Ветрову, однако чувство жалости к своему сослуживцу он не испытывал. Григория в Анарове раздражало буквально все: и то, что тот был на голову выше его, и то, что выглядел намного старше своего возраста, и то, что после пережитой трагедии не впал в мистику, а превратился в отъявленного фаталиста. Ко всему, Григория трясло от отвращения, когда он глядел на чересчур смуглые руки и шею Сержа, которые из-за постоянного отсутствия тепла приобрели в Северогорске нездоровый зеленовато-серый оттенок.

Рабочий день подходил к концу, и Ветров, сухо попрощавшись с коллегой, выскочил из офиса и побежал на остановку автобуса. Он понимал – промедлит, и там начнется столпотворение: через полчаса электроэнергию во всех административных зданиях района отключат, чтобы перебросить в спальные кварталы. В результате несколько сотен служащих, работающих неподалеку, ринутся штурмовать транспорт, чтобы побыстрее добраться до дому.

В отличие от них Гриша жил в общежитии, куда торопиться не имело смысла – друзья его там не ждали, да и в комнате батареи отопления никогда не были горячее хвоста полудохлой собаки. Вероятно, поэтому Ветрову пришла в голову мысль отогреться в транспорте. Забившись в кресло подошедшего автобуса и привычно отхлебнув из припрятанной бутылки, он закрыл глаза.

Очнулся Григорий оттого, что водитель тряс его за плечо.

– Мужик, проснись, приехали! Конечная!

Зябко уткнувшись в толстый шарф, Ветров выполз из автобуса. Метель затихла, и он огляделся: незнакомый пригород, вокруг утопающие в снегу неказистые деревянные постройки. Радовало одно – трубы домов весело изрыгали клубы дыма.

Григорий двинулся вдоль убогой улочки, и в это мгновенье ему показалось, будто откуда-то потянуло весенним ветром, талой землей и подснежниками. Гриша поспешил к источнику тепла и обнаружил его за поворотом: им оказался симпатичный каменный особнячок, в котором располагалась весьма странная лавка. Ее витрину освещало множество свечей, а прямо на стекле фосфоресцировала надпись «Колдунья Салли. Изготовляю снадобья, которые облегчают жизнь».

– Надо было сбежать за полярный круг, чтобы и здесь обнаружить мракобесие! – злобно проворчал Ветров, однако недолго потоптавшись на морозе, толкнул дверь и вошел.

Переступив порог, он оказался в просторной комнате, стену которой занимал гигантский камин. В камине пылали дрова, и от них исходил столь всепроникающий жар, что от неожиданности Ветров остолбенел. Растеряно оглядевшись, он обнаружил в углу огромное старинное кресло. Григорий медленно опустился в него и всей грудью принялся впитывать в себя ароматы цветущего леса, струящиеся от горящих поленьев. Он долго сидел, погрузившись в мягкие подушки, и бессмысленно глядел на пламя, блики которого скользили по стенам.

Внезапно Ветрову показалось, будто когда-то в ранней юности он уже был заворожен игрой огня. Минута – и всплыло нужное воспоминание: Грише было лет тринадцать, когда он вместе с одноклассниками отправился в поход. Тогда они сбежали от своих руководителей и заблудились в лесу. Сперепугу ребята развели сигнальный костер и просидели вокруг него до утра.  Григорий не спал всю ночь – он пялился на огонь до тех пор, пока в сполохах пламени не разглядел фигурку пляшущей девушки. Позже он узнал, что в народе эту диву именуют «Огневушкой-поскакушкой».

– Неужели в том пламени танцевала Огневушка? – растеряно пробормотал он.

– Нет, это была я, Саламандра Энн.  – отозвалась, отделившаяся от камина, женская тень. –  Я младшая дочь подземного Огня и ледяного космического Мрака. Я восстала против разрушительной власти своих родителей и в пику им решила подарить людям тепло, покой и гармонию. Но никому это оказалось не нужно! Я даже спутника себе не могу найти. Хорошо, если бы им стал ты! Я положила на тебя глаз почти тридцать лет назад – ты был очень милый мальчик. Теперь ты зрелый мужчина! Отдай мне душу и сердце, а я подарю тебе все блага мира. Со мной ты познаешь покой и радость. Станешь неотразимым! Ну а соскучишься, я буду рассказывать тебе о тайнах Вселенной! У тебя будет все, о чем только можно пожелать. Одно условие– женись на мне!

– Я видел вас только раз, и то, мельком, – выдавил, ошалевший от неожиданности, Григорий. – С тех пор прошла целая жизнь... И вообще, что вы несете? Возникаете из огня и просите у меня душу взамен за услуги по организации моего быта. Это же идиотизм! Лучше признайтесь, сколько вам лет. Насколько я помню, вы уже тогда не были младенцем!

– Я стара, как Мир, и молода, как Природа! К ногам любимого я могу положить все сокровища Земли. Останься со мной – я так устала от одиночества!

– Я уже был женат! Доверял жене больше, чем себе! Рассказывал абсолютно все! А результат? Она сбежала к какому-то кретину, чтобы родить от него ребенка.

–  Неужели ты рассказывал ей о своих похождениях?

– И это тоже! Я надеялся, она станет частью меня, у нас все будет напополам – и радост, и потери… И что теперь? Я опустошен. Раздавлен. Не могу поверить ни одной дамочке... Кстати, вы сначала покажитесь, а уж после будем торговаться. И вообще, неужели вы всерьез полагаете, будто сможете купить мою бессмертную душу да еще вот так, вслепую?

– Твои отношения с женой – величайший образец мужской наивности! – вздохнула волшебница. – Но мне приятно, что ты так печешься о своей душе!

В то же мгновенье ее тень окутала фигуру Григория, и тому показалось, будто его ощупывают изнутри. Ощущение оказалось не из приятных.

Ветров испугался, резко вскочил на ноги и, плотно запахнув выцветшую дубленку, ринулся из диковинной лавки. Последнее, что колдунья от него услышала, был отборный мат, в контекст которого были вплетены слова «ведьма, старуха, уродина и мерзавка».

– О Создатель, да у него уже нет души!– удивленно выдохнула Энн. – На ее месте сгусток из злобы, ненависти и алкоголя! Как жаль! А ведь был такой славный, такой чистый мальчик!

Ветров быстро добрался до конечной остановки автобуса. Обнаружив только что подошедшую машину, он увидел выходящего из нее Сержа – тот также как и Григорий пытался отогреться в транспорте. Между тем из этой затеи у Анарова ничего не вышло – от холода тот выглядел синюшным стариком. Злорадно хихикнув, Гриша схватил приятеля за ледяную руку и потащил в переулок.

– Я сейчас уеду, а ты иди прямо. В конце, за поворотом кирпичный дом, в нем – лавка. Там тебя смогут обогреть! Уверен, ты согласишься! Ты же у нас атеист, так что тебе терять нечего!

Злорадно ухмыляясь, Григорий залез в автобус, надвинул на глаза ушанку и  задремал. Примерно через час он уже храпел в собственной постели в обнимку с грелкой, наполненной горячей водой. Снилось ему собственное отрочество, и лесной костер, в котором резвилась патлатая и уродливая Огневушка-поскакушка.

Проснулся Ветров гордый за собственную принципиальность. Тщательно одевшись, он поспешил в офис. Его мысли витали вокруг Сержа – очень уж хотелось узнать, до чего договорился этот безбожник с владелицей лавки колдовских зелий.  Между тем встретиться Григорию с коллегой так и не удалось: уже к вечеру стало известно, что Анаров взял отпуск за свой счет и улетел в Москву к сыну.

…С тех пор прошло почти три года. Фирма, в которой работал Ветров, оправилась от потерь, связанных с экономическим спадом. Состав служащих переменился, из старых остался только он сам, однако повышения Григорий не получил – продвигать по служебной лестнице человека, регулярно находящегося «под шефе», никому не приходило в голову.

Ничто не изменило бы судьбу Ветрова, не устрой руководство новогодний корпоратив, на котором все решили просмотреть видеофильм, присланный из  головного офиса. Снятый в лучших традициях Голливуда, он запечатлел подписание контракта между председателем их холдинга и владелицей крупной американской фирмы по производству кондиционеров Салли Энн. Во второй части репортажа журналист представил зрителям специалиста, организовавшего эти переговоры – им оказался помощник и супруг госпожи Энн, гражданин России Дин Анаров. Потом камеры засняли прием, организованный этой четой после официальной церемонии. Там среди высокопоставленных гостей, окруженных умопомрачительной роскошью, промелькнули довольные мордашки их двухлетних дочерей-близняшек и серьезная физиономия взрослого сына господина Анарова от первого брака.

Ветрову хватило одного взгляда на Салли Энн, чтобы понять: эта  красивая и умная бизнес-вумен – мечта любого толкового мужика. Именно поэтому у нее процветающее дело, чудные дети и дом похож на сказочный зимний сад. Вот только муж… А мужем ее был тип, которого Григорий всегда презирал! Но кому теперь есть дело до того, что супруг блистательной Салли Энн в недавнем прошлом был заурядным гастарбайтером из Каракалпакии? В данный момент своим обаянием он затмевал любую кинозвезду! Три минуты общения – и самый капризный собеседник становился заложником его доброжелательных, интеллигентных манер. К тому же как-то ненавязчиво застревали в памяти правильные черты его лица, внимательный взгляд умных карих глаз и отличная фигура с ухоженными руками цвета темного загара…

Это не укладывалось у Григория в голове – он же прекрасно помнил, с чего все началось! Три года назад Саламандра Энн сама предлагала себя Ветрову в жены, пообещав за это сделать его счастливым. Однако Гриша был о себе слишком высокого мнения, чтобы поверить подобным байкам. Он всей душой презирал подобные эскапады, а потому, чтобы окончательно унизить особу, решившую подцепить его столь примитивным способом, подослал к ней синюшного азиата, в сорок восемь лет выглядевшего измученным стариком… И что в итоге? Теперь у Анарова жизнь – полная чаша. А у него – блестящего и гордого Ветрова, некогда похожего на красавчика Ретфорда? Прозябание в убогой комнатенке жалкой общаги провинциального городка за полярным кругом, и полное одиночество. Нет ни семьи, ни друзей, ни карьеры… Как ни странно, но у Сержа и до встречи с Энн всего этого не было. Ну, а как прожил отпущенные ему годы он, Григорий? Сначала ухитрился извести любимую жену, а напоследок отверг и оскорбил ту, которая могла бы придать смысл и блеск дням его оставшейся жизни. В любом случае он оказался столь никчемным, что к своим сорока шести не удостоился обзавестись даже врагами! О завистниках ему не приходилось и мечтать.

Ветров очнулся от тягостных мыслей и недоуменно огляделся. Вокруг восторженно щебетала счастливая молодежь – все взахлеб обсуждали открывшуюся возможность поехать в Штаты на стажировку. Григорий в отчаянии заткнул уши и уставился на электрокамин, обогревающий офис. Внезапно в его отблесках возник образ Салли Энн – царственной и недосягаемой повелительницы огня. Ее облик был невыразимо прекрасен, однако взгляд, направленный на Ветрова, выражал такую насмешку и жалость, что того перекосило. Когда видение исчезло, он почувствовал себя полным ничтожеством.

Конца вечеринки Григорий дожидаться не стал. Он незаметно выбрался на улицу и, вытащив из кармана свою неизменную бутылку, отхлебывал из нее до тех пор, пока та не опустела. А после с остервенением швырнув пустую тару в тусклый фонарь, болтавшийся на соседнем столбе, и решительно нырнул в полярную ночь.

Нырнул так, чтобы его никто, нигде и никогда больше не увидел…

Читайте ещё:

Балет или цирк? А может, их симбиоз?

Комическое в киномузыке

Король инструментов

Музыка игрового кино

Опера в кино

Киномузыка и «Великий немой»

Что вы знаете о докторе Фаусте?

Орфей

Нет повести печальнее на свете…

Прометей

Дон-Жуан – имя нарицательное

Поцелуй Саломеи

Пейзаж в инструментальной музыке