Есть композиторы-классики, чья музыка вызывала недоумение у современников, и, несмотря на прошедшие века, по сей день остается неразгаданной.

Каждое новое поколение тех, кто посвящен в тайны музыкального языка, пытается расшифровать символику, спрятанную за их звуковыми конструкциями. В зависимости от вкуса, моды, и социальной принадлежности музыканты и слушатели обнаруживают в них то, что наиболее близко духу данного времени. О выдающемся композиторе-мистике Иоганне Себастьяне Бахе – этот рассказ.
Принципиальное отличие искусства европейского Средневековья от искусства Нового времени – в их направленности. Если прежнее было адресовано Богу, то новое ориентировалось на человека. Главным критерием подлинности старого искусства было его соответствие традиции и канонам, в новом  мерилом ценности становится оригинальность и наличие собственного взгляда на мир.
И.С. Бах (1685-1750) творил во времена, когда европейская культура находилась в преддверии перемен – назревал перелом, сделавший героем искусства человека. Между тем, Бах был единственным, кому в полной мере удалось синтезировать в своих произведениях лучшие черты старого искусства. Однако, по иронии судьбы, его сыновья стали представителями новой школы, которая на полтора века похоронила величественное здание полифонии, поднятое И. Бахом на недосягаемую высоту.
Молодые Бахи стали теми композиторами, которые заложили первые камни в фундамент нового направления, получившего название «галантный стиль». Вполне понятно, что их новаторство служило поводом к разладу с отцом, которого за глаза они снисходительно называли «старым париком». Это усугублялось еще и тем, что в противовес им их великий родитель с годами все больше и больше погружался в мистику.
Как отмечают исследователи его творчества, «…в музыке позднего И. Баха больше от готики, чем от барокко: подобно старым готическим соборам Германии, она вся устремлена в небо, к Богу». Последние сочинения Баха – «Музыкальное приношение» и «Искусство фуги» – окончательно уводит нас от эпохи барокко обратно во времена Букстехуде (1637–1707) и Пахельбеля (1653–1706)».
В этом смысле показательны слова И. Баха, которые приводит в своей работе «Тайнопись И. Баха» известный музыкант и исследователь его творчества, выдающийся органист Александр Майкапар: «Генерал-бас (басовый голос многоголосного музыкального произведения – прим. ред.) – совершеннейшая основа музыки. Генерал-бас должен служить только славе Господней и воскрешению духа. Если это не принимается во внимание, то нет подлинной музыки, а есть лишь дьявольское треньканье и монотонный шум».
На протяжении всей своей жизни И. Бах верно служил лютеранству. Однако  крупнейший исследователь его творчества А. Швейцер (1875-1965) – теолог, философ, музыкант, врач, лауреат Нобелевской премии мира – справедливо отмечал: «Музыка Баха глубоко мистична, потому что основана на том опыте молитвы и служения Богу, который выходит за пределы конфессиональных границ и является достоянием всего человечества».
И. Бах был одним из самых ярких авторов, которым удалось в музыке отразить процесс идеологического мышления своей эпохи. В своем творчестве он размышляет о назначении человека, о его нравственном долге, о жизни и смерти.  При этом его центральной фигурой является Иисус Христос. «В этом образе композитор видел олицетворение лучших человеческих качеств: силы духа, верности избранному пути, чистоты помыслов. Самое сокровенное в истории Христа для Баха – это Голгофа и крест, жертвенный подвиг Иисуса ради спасения человечества. Эта тема получает у композитора этическое, нравственное истолкование».
Сложный мир произведений Баха раскрывается через музыкальную символику, сложившуюся в русле эстетики барокко. Многие ее элементы были настолько понятны современникам, что в разъяснениях не нуждались. И в первую очередь это касалось мистики чисел: так, к примеру, у большинства «шестерка» ассоциировалась с цитатой из Библии: «И сотворил Бог человека по образу Своему. И был вечер, и было утро: день шестый». Именно поэтому ни у кого не возникал вопрос, отчего И. Бах включал в свои циклы по 6 произведений – таковы его французские и английские сюиты, партиты.
Помимо этого, многие современники И.Баха воспринимали его музыку как понятную речь, ибо в ней царили популярные мелодические обороты, выражающие общеизвестные понятия и эмоции. И это не только музыкально-риторические фигуры. Сюда же относятся и мотивы, заимствованные автором из протестантских хоралов.
Во времена И. Баха хоралы были достоянием всей протестантской общины, они составляли значительную часть мироощущения ее прихожан. Хоральные мелодии и связанное с ними религиозное содержание было известно каждому, поэтому у людей баховского времени при первых же звуках хорала  возникали ассоциации не только связанные с его смыслом, но и с конкретным событием из Священного Писания.
В восприятии музыкальных сочинений И. Баха его современниками возникала неизбежная аналогия с произведениями барочной живописи. Практически все картины, связанные с этим направлением, переполнены сюжетами, взятыми из Старого и Нового Завета. Знание их было настолько естественно для всех верующих, что достаточно было намека на событие, отраженное на картине, как зритель тут же вспоминал всю историю данного персонажа. Именно это и делало полотна мастеров того времени понятными и общедоступными.  
То же относится и к цитированию хоральных мелодий, которое свойственно всему инструментальному творчеству И. Баха. Как ни странно, но этот же принцип распространяется и на два тома «Хорошо темперированного клавира» – сборников прелюдий и фуг, которые и по сей день изучаются во всех музыкальных заведениях мира (прелюдии и фуги входят в обязательную программу большинства престижных международных конкурсов пианистов). Между тем, немногие знают, что в «Хорошо темперированном клавире» (ХТК) достаточно ясно «выражены важнейшие нравственные идеалы баховской эпохи, воплощенные в образах евангельских легенд». Этой концепции придерживался и известный русский теоретик и педагог Б.Л. Яворский (1877–1942). По его мнению, ХТК является «музыкально-этическим толкованием сюжетики христианской мифологии». Именно Б. Яворскому принадлежит открытие цитирования хоральных мелодий в этих сочинениях. Благодаря его исследованиям становится ясно, что и там многие темы имеют ярко выраженное смысловое наполнение. И как результат – причисление  данных опусов к сфере «чистой» музыки приобретает спорный характер.
Тут хочется вспомнить слова А. Швейцера: «Чистая» музыка дает знаки образов, письмена, пользуясь которыми, конкретная фантазия рисует картины, наделенные определенным эмоциональным содержанием. Они требуют обратного перевода драмы чувств в конкретное действие, дабы слушатель снова прошел тот путь, по которому шла фантазия композитора».
Если вспомнить, что, ослепнув и, по словам А. Швейцера, предчувствуя приближение смерти, Бах продиктовал своему ученику и зятю И. Альтникколю последнюю хоральную фантазию, озаглавленную «Пред престолом Твоим я являюсь» («Vor deinen Thron tret ich hiermit»), становится очевидным ход мысли композитора. Стоит добавить, что там в качестве подписи присутствует монограмма Баха – Bach (эти буквы – латинское обозначение звуков: си бемоль, ля, до, си). С годами эта монограмма, растворенная во многих произведениях Мастера, приобрела значение музыкального символа, тем более что графика нотной записи фамилии b-a-c-h у многих ассоциируется с формой креста. Им за этим видится не только особая музыкальная, но и религиозная миссия всех Бахов.
Известный искусствовед
Я. Гиршман проанализировал многочисленные случаи внедрения этой монограммы в сочинения других композиторов. В своих работах он отмечает, что некоторые авторы делали монограмму И. Баха генеральным мотивом новых творений. К примеру, А. Шнитке в финале своей Третьей симфонии звуковую последовательность b-a-c-h «преображает в глубоко личную тему, которая приобретает значение символа Веры, Надежды, и Любви».
В любом случае многие великие европейские композиторы XVIII-XX веков – от Л. Бетховена и Ф. Шуберта до А. Шнитке и Р. Щедрина включали монограмму Баха в свои опусы, отдавая этим дань уважения величайшему «музыкальному гению всех времен и народов».
Эти размышления о загадках музыки И.С. Баха открывают цикл рассказов о композиторах-мистиках. Продолжение следует!

Материал подготовила Наталия Белага