Дон-Жуан – имя нарицательное Печать
16.03.2011 11:30

Одним из популярнейших образов европейского искусства последних веков является Don-Juan, или как из некоторых старинных источников следует – Дон Хуан. Как ни странно, но этот образ не плод художественного вымысла. У него был вполне реальный прототип – Дон-Жуан Тенорио – представитель одного из аристократических севильских родов.

 

 

Дерзкие похождения этого дворянина, остававшиеся безнаказанными благодаря участию в них короля дона Педро (1350—1369), долго наводили ужас на всю Севилью, пока, наконец, небесное правосудие в лице убитого этим грандом командора дона Гонзаго не положило конец его бесчинствам. Впоследствии сюжет этой легенды пополнился еще одной историей. В ней говорится, будто некий севильский распутник Дон Жуане де Марана, чтобы иметь возможность безнаказанно грешить, продал душу свою дьяволу, однако после так раскаялся в содеянном, что поступил послушником в монастырь.

Между тем раскаяние Дон-Жуана никого не убеждало, а потому долгое время во всех преданьях, связанных с героем севильской легенды, его личность преподносилась как исчадие зла. Впервые образ этого безбожника облекается в обаятельную форму в 1648 году в пьесе Тирсо де Молина («El burlador de Sevilla y convidado de piedra»). Именно в ней он приобретает тот причудливый и сложный характер, который впоследствии покоряет весь мир.

С легкой руки Т. де Молина образ этого неотразимого соблазнителя и распутника навсегда приковывает внимание выдающихся литераторов Европы. На сценах театров мира он воцаряется благодаря пьесам Ж. Б. Мольера, К. Гольдони, П. Корнеля и А. Дюма. В поэзии и романах он воспевается Дж. Байроном, А. Мюссе, Д. Ленау, С. Ричардсоном, Э-Т-А. Гофманом, Э. Ростаном, А.Пушкиным, А. Толстым, А. Блоком, Н. Гумилевым, М. Цветаевой и т. д. Композиторы также не обошли своим вниманием этот запоминающийся образ.

 


Трагедия Дон-Жуана, рассказанная без слов

Одним из первых, кто представил сюжет о приключениях Дон-Жуана в виде пантомимы на сцене музыкального театра был Кристоф Виллибальд Глюк (1714-1787) – виднейший представитель музыкального классицизма. Известный главным образом как автор многочисленных опер (107), он в своем творчестве, по словам Г. Берлиоза, совершил давно ожидаемую «радикальную революцию» оперного театра. В отличие от представителей итальянской школы, усматривающей цель музыки в услаждении слуха, Глюк относился к ней как к средству, которое «сопутствует поэзии, дабы усилить выражение чувств и придавать больший интерес сценической ситуации». Эти взгляды Глюк перенес и на балетное искусство: прекрасно зная его особенности, он вместе с либреттистом Г. Анджолини создал и поставил на сцене несколько хореографических драм. Пантомима Дон-Жуан (1761г. Вена) является одним из самых значительных спектаклей, сделанных этим классиком XYIII века. Показательно, что спустя два столетия несколько самых крупных новаторов балетного искусства в своем творчестве не прошли мимо этого сочинения. Речь идет о Михаиле Фокине (худ. руководителе «Русских сезонов» в Париже и труппы «Русский балет» Дягилева), поставившим Дон-Жуана на музыку Глюка в 1936 году в лондонском театре «Альгамбра» и о Джоне Ноймаере, осуществившем ее в Гамбурге в 1975 году.

К слову, с творчеством этого хореографа российские зрители могли ознакомиться в 1990 году, когда труппа гамбургского театра гастролировала в Москве. Тогда строгая отечественная пресса писала о Д. Ноймаере как о «художнике с философски отвлеченным складом ума, который уделяет «миру идей» больше внимания, чем живым людям». Несмотря на подобные колкости, Ноймаеру как художнику отдавали должное, причисляя к группе таких мастеров хореографии с мировыми именами, как Джорж Баланчин и Морис Бежар.

В истории искусства сохранился также балет Б. Асафьева – автора музыки знаменитых постановок «Бахчисарайский фонтан» и «Пламя Парижа», сделанный балетмейстером Л. Якобсоном по мотивам сочинения Пушкина «Каменный гость», и спектакль на музыку В. Губаренко, осуществленный по драме Леси Украинки «Камiний господарь».

Еще одним сочинением, связанным с легендарной личность севильского серцееда, неизменно привлекающим балетмейстеров, является симфоническое полотно Рихарда Штрауса. Созданное выдающимся немецким композитором в 1889 году, и обработанное для балета Ф. Аштоном, оно в 1948 году было представлено в лондонском театре «Ковен-Гарден».

Это симфоническая поэма написана Р. Штраусом под впечатлением от одноименного произведения Д. Ж. Ленау, в котором стихия чувственности носит гипертрофированный характер. У Ленау Дон-Жуан тоскует по женщине, которая, являясь отдельной личностью, олицетворяла бы собой идею вечной женственности. В результате поэт знакомит нас с героем, одержимым не столько физическим, сколько духовным эротизмом. В этом произведении Дон-Жуан предстает перед читателями как эротик с поэтической душой, который только через чувственность может прикоснуться к окружающему его миру.

Текст поэмы Ленау своей образностью привлек внимание Р. Штрауса – в его сочинении «Дон-Жуан» воплотились лучшие качества композитора: масштабность мышления, красочность в подаче материала, яркая образность – возможно, потому это произведение до сего времени является визитной карточкой практически каждого крупного оркестра.


Слово и музыка на службе великого соблазнителя

В анналах музыкальной истории осталось немало опер, героем которых является знаменитый испанский возмутитель спокойствия. Среди них можно упомянуть оперы «Каменный гость» В. Ригини и Дж. Тритто, а также многочисленных «Дон-Жуанов», вышедших из-под пера Дж. Альбертини, Дж. Гадзаниги, Тритто, Альбертини, Керубини и др. Между тем лучшей оперой из тех, что посвящены похождениям севильского повесы, можно считать «веселую драму» Вольфганга Амадея Moцарта (1756-91), созданную в1818 году.

В музыкальном театре в ту пору существовали два основных жанра – опера-сериа и опера-буффа. Моцарт, стремясь к раскрытию явлений действительности во всей их сложности и противоречивости, к слиянию драматического и комического, создал как бы новый оперный жанр. В «Дон-Жуане» он показал жизнь в самых немыслимых ракурсах, смешав смешное, драматическое, страшное, трагическое и фантастическое.

Если у Глюка моральные конфликты и страсти гениально воплощены в отвлеченных образах, то Моцарт раскрывает те же конфликты во всей их реальной остроте и глубочайшем драматизме. На смену героям, изображенным одной краской, приходят разнохарактерные действующие лица. Один и тот же персонаж может быть и злым, и добрым, казаться искренним и быть лицемерным. Таков Дон-Жуан, самый сложный и яркий образ в оперном искусстве XVIII века.

Совершенство музыки, психологическая глубина гениального творения Моцарта определили его поворотную роль в истории оперного жанра. Именно поэтому это сочинение почти два века неизменно присутствует в репертуаре всех крупных оперных театров мира. Не прошел мимо нее и современный кинематограф. Так, одной из лучших экранизаций этой оперы можно считать постановку, сделанную режиссером Дж. Лоузи, где оркестром дирижирует Л. Маазель, партию Дон-Хуана поет Дж. Раймонди, а партию донны Анны – Т. Берганца (1979 г.).

Гораздо реже на сцене можно услышать оперу выдающегося русского композитора Александра Даргомыжского (1813-69 гг.) «Каменный гость», созданную на пушкинский сюжет.

Задумав коренную реформу оперы, А. Даргомыжский приступил к ее созданию в 1866 году, взяв за основу Маленькую трагедию Пушкина. Смерть помешала композитору закончить это сочинение, поэтому по завещанию автора завершили эту работу его друзья и соратники – Ц. Кюи и Н. Римский-Корсаков.

Стремясь освободить оперу от присущей ей условности, Даргомыжский писал музыку, строго придерживаясь литературного первоисточника. В результате получилось произведение, где вокальные партии превратились в живые музыкальные декламации, гибко передающие все психологические детали пушкинского текста. Именно поэтому опера Даргомыжского «Каменный гость» стала смелым экспериментом, открывшим новые пути развития русской музыки.


От трагедии до драмы – один шаг

Многие знакомы с именем выдающегося французского кинорежиссера XX века Роже Вадимом (Племянниковым, 1928-2000 гг.): он представил миру одну из самых ярких звезд киноэкрана прошедшего века Брижит Бардо в фильме «И бог создал женщину…». Его фильм «Дон-Жуан-73» с подзаголовком «А если бы Дон-Жуан был женщиной?» поражал современников своей парадоксальностью, эмоциональной раскованностью и непредсказуемыми поворотами сюжета. В нем также как и в других лентах Р. Вадима блистали любимцы наших зрителей – Б. Бардо и Р. Оссейн. Музыка популярного французского композитора Мишеля Маня придала ленте Р. Вадима непередаваемое обаяние (с творчеством М. Маня россияне хорошо знакомы по его музыке к фильмам «Фантомас» и «Анжелика»).

Материал подготовила Наталия Белага

 

Читайте ещё:

Связь музыки с другими видами искусства

Образ зимы в инструментальной музыке

Балет или цирк? А может, их симбиоз?

Саламандра

Комическое в киномузыке

Король инструментов

Музыка игрового кино

Опера в кино

Киномузыка и «Великий немой»

Что вы знаете о докторе Фаусте?

Орфей

Нет повести печальнее на свете…

Прометей

Поцелуй Саломеи

Пейзаж в инструментальной музыке

Непреклонная дама непреклонного возраста